Зимой у Антоновой начался климакс. Никаких тому симптомов не было, просто настало время старости, когда месячные перестали идти. Все подруге ей говорили о том, что она – счастливица, так как климакс перенесла очень безболезненно и легко. Но подруги, кажется, сглазили это дело. После этих слов с Антоновой начали твориться странные и необъяснимые вещи. И частое головокружение, и слабость по телу ужасная, и перемена настроения каждый раз, пропал аппетит, начала сильно болеть спина и еще множество других ужасных симптомов. Окружающие начали замечать недомогания женщины и посоветовали ей обратиться к врачу, так как с такими вещами не шутит – да и выглядела Антонова, мягко говорят, не очень.
А женщина только молчала, ей было нечего сказать, так как в душе уже давно жили сомнения, что с ней что-то не так. Грудь ужасно болела, аж прикоснуться нельзя было, низ живота кошмарно тянул – спать было невозможно. Лежа рядом с мужем, женщина тихо плакала по ночам, вспоминая молодостью и думая о том, что же ждет ее дальше.
Ей так не хотелось умирать. Как так? Всего лишь 52 года, даже пенсия еще не настала. А вроде бы активная жизнь была еще полгода назад: с мужем дачу смотрели, невестки все – молодцы, помогают подкрашивать седину, советуют, что одеть. Внучка Лиза занимается фигурным катанием, скоро пойдет в школе. Ах, как же летит жизнь!
Лицо Антоновой осунулось, ей стало совсем плохо. Даже сына младшего женила только что и сморила ее тут же болезнь… Весна и лето еще нормально прошли, а вот осень женщина стало еще хуже: постоянная одышка, резкая боль в спине, живот ужасно болит. Решилась все-таки Антонова к врачу сходить и рассказать обо всем мужу, тянуть было нельзя.
Дорога до женской консультации была длинной, но у Антоновой была огромная группа поддержки, которые ждали ее у входа. Вопросу гинеколога были обычными: когда прекратились последние месячные, когда начали чувствовать недомогание, когда проходили обследование.
Докторша долго осматривала пациентку, хмурилась и многое не могла понять. Антонова же дико нервничала, не знала, к чему готовиться. Затем, гинеколог села на кресло, начала кому-то звонить, начала разговаривать с женщиной.
— Алло, онкодиспансер? – крикнула в трубку докторша. – Вас беспокоят из пятой больницы, у меня тяжелобольная женщина, ей нужна срочная консультация. Да, СРОЧНАЯ! Я не нахожу у нее матки, ей 52 года. Обращение – первичное. Сама не понимаю, почему не ходят к нам проверяться, вроде бы ноги есть, а за здоровьем не следят. Все, отправляю к вам.
Затем, гинеколог начала оформлять какие-то бумаги, подойдя к столу.
— Вы одна сюда приехали?
— Нет, со мной мой муж и дети, мы все на машине – ответила женщина, еле шевеля губами. Она почувствовала резкую боль, прислонилась к косяку и сильно заплакала.
— Заходите все, кто с Пашковой! – выскочив в коридор, крикнула гинеколог.
Невестки забегали, видя бледную свекровь. До Антоновой доносились лишь обрывки фраз: срочно, больница, онкология, второй этаж, врач уже ждет… Все ехали в машине и молчали, никто не мог вымолвить и слова. Женщина безмолвно плакала, муж напряженно стиснул зубы и шмыгал носом, сын вцепился в руль со всей силы, а невестки пытались хоть как-то поддержать женщину. Иногда боль стихала, становилось легче дышать, но через пару секунд все возвращалось обратно.
Стоя у больницы, Антонова мысленно прощалась со всеми родными. Как жаль, думала она, что не сможет отвести любимую Лизу в первый класс. Кто ж ей приготовить вкусные пирожки теперь? Кто ее будет крепко целовать? Кто станет восхищаться ее продвижениями в фигурном катании?
В диспансере все прошло очень быстро. Правда, все ужасно нервничали, побелели, не знали, в какой угол тыкнуться, чтобы стало легче от ужасного ожидания. В кабинете, где была Антонова, происходило что-то непонятное: то медсестра выбежит оттуда с красным лицом, то доктор ходил туда-сюда. Затем, несколько врачей забежало в кабинет. Раздался сильный грохот, семья занервничала. Было видно, что несколько врачей несут старую каталку, в которой обычно перевозят лежачих больных.
Как только семья поняла, что это к Антоновой, то все начали плакать. Муж схватился за голову, невестки побежали за сердечными каплями, а сын занервничал так, что было видно, как дергается его нерв на щеке.
Тут распахивается дверь… Каталку с Антоновой, которая была покрыта белой простыней, несли около 6 человек. Все были с пунцовыми лицами и потными лбами. Лицо Антоновой было открыто, в ее глазах застыл ужас. Тут муж бросился к своей жене, но ему преградили дорогу.
— Я же муж, пустите меня. Люба, как же так? Мы же в один день хотели?! – кричал Андрей врачам.
— Дохотелись же – огрызнулась медсестра.
— Не мешайте дедушка, перестаньте кричать. Она рожает. Вон головка появилась уже – сказал врач.
В зале для родов было всего две роженицы: Антонова и еще одна. Обе кричали одновременно и успокаивались тоже. Схватки не отпускали ни одну из них. Акушерки и врачи крутились возле них, а главный доктор ходил туда-сюда, чтобы давать указания.
— И за что страдаем? – спросил доктор у рожениц, когда те затихли.
— За водку! Она во всем виновата! – прокричала молодая роженица.
— Ну, а ты, дорогая? – обратился доктор к Антоновой.
— За любовь, наверное. День рождение был недавно, оторвались с мужем – прошептала женщина.
— Ты правда ничего не замечала или хитришь?
— Да что вы! Я даже подумать не могла об этом! Я уже бабушка давно, мне стыдно! Была уверена, что климакс настал, да еще и онкология. В консультации даже матку не нашли, сказали, что рассосалась и, скорее всего, рак.
— Срак у тебя, а не рак! – разозлился доктор.
— Все мы люди. Врачам тоже свойственно ошибаться. Ладно, тужься, давай! твоя ошибка уже хочет появиться на свет!
На крыльцо вышла акушерка.
— К Пашковой есть кто? – вся семья сделала шаг вперед.
— Поздравляю вас. А отец-то кто?
— Я, – хрипло, не веря еще всему происходящему, сказал Андрей Ильич.
– Он, – одновременно ответили невестки, указывая на свекра.
– Обалдеть, – не удержалась от эмоций акушерка и добавила уже с явным уважением. – Мальчик у вас. Три пятьсот. Рост пятьдесят один сантиметр. Накрывайте поляну, папаша. Еще бы часик и неизвестно, что было бы… К самым родам поспели. Вот чудеса так чудеса. Зачем только в онкологию везли, не понимаю
