Надо мной в школе издевались из-за гетерохромии — у меня разный цвет глаз, один карий, второй — зеленый. Однажды, меня в слезах застала мама.

Надо мной в школе издевались из-за гетерохромии — у меня разный цвет глаз, один карий, второй — зеленый. Особенно старалась наша «звезда» — Полинка. Остальные же хотели перед ней выслужиться и буквально соревновались, кто круче надо мной посмеется. Я очень переживала. Однажды (мне тогда было 14) меня в слезах застала мама. Начала пытать, что происходит, и я, хоть не хотела ее волновать, в результате, раскололась. Мама хмыкнула и сказала: — Я тебе сейчас скажу, что делать, но ты должна выполнить всё абсолютно чётко. На следующий день я пришла в школу, ни на кого не смотрела и ни с кем не разговаривала. На меня, к моей радости тоже особого внимания не обращали. Я уже даже было подумала, что все, проехали. Ошибалась. После четвертого урока вышла в коридор и встала к окну. Вся эта кодла вывалила следом из класса и направилась ко мне. Впереди, конечно же, шла Полина. — Кто это тут у нас? Маленький уродец с разными глазами? — пропищала противным голосом она. — Прячемся от общества? И правильно делаем. Таких как ты вообще надо в зверинце держать и за деньги показывать! Меня затрясло, глаза заволокло слезами, но я сдержалась. Сглотнула ком, подступивший к горлу, медленно повернулась к ним, и негромко, отчетливо разделяя слова, сказала: — Зверинец, говоришь? А ты в курсе, что таких, как я, в средние века на кострах сжигали? Поскольку раньше я никогда не решалась отвечать на их наезды, все офигели от неожиданности и хлопали глазами, ожидая, что я скажу. И я продолжила: — Потому что разный цвет глаз — признак ведьмы. Так вот, лично ты меня достала. И сегодня за все ответишь! Я щелкнула пальцами у Полининого носа, обошла ее шавок и пошла в класс. Спустя пару секунд у меня за спиной заржали и заулюлюкали. Села за парту, стала в панике листать учебник по химии. Мне было ужасно стыдно за то, что я сделала, я мысленно ругала маму за ее дурацкую идею.Следом ввалились они. При учительнице наезжать на меня , правда, не стали, просто издевательски хихикали, перешептывались. Краем глаза я увидела, как кто-то крутит пальцем у виска. Прозвенел звонок, начался урок. Заканчивался он лабораторной. Нам выдали пробирки, спиртовки, какие-то бутылочки. Я даже немного успокоилась и увлеклась процессом, как вдруг с соседнего ряда послышались вопли. Обернулась: Полина верещала, тряся перед собой рукой: с нее летели тяжелые капли крови. В какой то момент она встретилась со мной взглядом и тут же завизжала: «Это все ты, это все ты сделала, ведьма!» Оказалось, у нее в руке лопнула пробирка, и стекла изрезали ладонь. Учительница подскочила к ней, обернула руку платком и повела в медпункт. Хлопок двери прозвучал как выстрел стартового пистолета. Класс загалдел, а одна из подружек Полины — Лизка подскочила к моей парте и заорала: «Что ты сделала с ней? Как ты посмела ее тронуть?!» И вот тут мне почему-то захотелось смеяться. Они смотрели на меня с ненавистью, но и ужасом. Словно я сама лично откусила руку нашей звезды. Сдержав усилием воли волну смеха, я ухмыльнулась и сказала, все так же негромко и отчетливо: «Не сметь на меня орать. Или следующей будешь ты». Красноречие Лизки моментально угасло, она осеклась, замолчала и побрела к парте. Тут и звонок прозвенел. Из школы я уходила как победитель, с гордо поднятой головой. Одноклассники расступались, кое-кто даже жался по углам, короче это был настоящий триумф. Больше ко мне никто не лез. Мало того, появились даже желающие подружиться, в том числе и из Полинкиной свиты. Но мне на них было по барабану — появились свои интересы и компания. А вечером того же дня мама объяснила, что произошло. «Ты дала этой девочке установку связывать с тобой всё плохое, что с ней может случиться, — сказала она. — В течение дня у каждого из нас бывают неудачи, так что она в любом случае убедилась бы в твоей правоте. Но тут обстоятельства сложились просто суперудачно. Наверное, ты все правильно сделала, детка, раз судьба оказалась на твоей стороне».

Источник