Произошла история эта в послевоенное время. В поселке проживала обычная семья того времени — мама и трое детей, муж и отец погиб в первые дни войны на фронте, и женщина сама поднимала троих детей. Кому довелось самому поднимать детей в те тяжелые времена — поймет молодую женщину.
Хорошо еще, что старшая дочь, Мила, подросла, и была помощницей, иначе совсем бы было туго.И хотя мать работала не покладая рук, все же жили они более чем скромно.
Однажды женщине пришлось уехать в командировку, почти на месяц. Страшновато было конечно на такой большой срок детей оставлять, но что поделать?
Миле было уже четырнадцать, по меркам поселка — уже почти взрослая, и она осталась за хозяйку в доме. Поначалу все шло хорошо — дом-школа-дом, даже скучать некогда по маме было. Разве что вечером, перед сном, накатывала тоска — вот бы дверь открылась, и мама на пороге! Хотя бы поговорить с ней….Но в те далекие времена даже стационарный телефон был не у всех, оставалось только ждать, когда мама вернется из дома, Мила даже дни считала в настенном календаре.
Незадолго до того, как мама должна была приехать, Мила сильно простудилась. Соседка, которая наведывалась к ним, по просьбе матери, позвала фельдшера. Тот осмотрел девочку, выписал лекарства, и велел пока в школу не ходить.
Мила проводила дни в постели, благо соседка вызвалась помогать по хозяйству. Частенько, оставшись одна, после того, как младшие братишка и сестренка уходили в школу, Мила плакала — вот бы мама приехала, ей бы точно стало легче! Она конечно уже большая, но ей так хотелось, что бы мама, как раньше, когда она болела, посидела с ней, сварила отвар от простуды…
Ночью Миле не спалось. Она лежала с открытыми глазами, и смотрела в окно, за которым тихо падал снег. На душе было тоскливо. Внезапно она почувствовала, как ее кто-то погладил по голове, а потом поправили ей одеяло.
Мила повернулась, и едва не вскрикнула — из комнаты, не слышно ступая, вышла мать.
-Мама!—Позвала Мила, затем встала с постели, и пошла за матерью. Но в другой комнате мирно спали на лежанке брат и сестра, дремала кошка на лавке, тикали часы-ходики. Матери не было. Мила обошла дом, заглянула даже в кладовку — матери не было.
Мила, решив проигнорировать предписание фельдшера, набросила пальто, надела валенки, и вышла во двор. Уличный фонарь ярко освещал двор. Во дворе никого не было, даже следов на снегу…
Девочка вернулась в дом. Только сейчас в голову стали приходить вопросы — а на чем же мать приехала среди ночи? Не пешком же шла! И куда подевалась?
-Мил, ты чего?—Младшая сестренка, Катя, сонно подняла голову.—Куда ты ходила?
-Кать, ты маму видела?—Спросила Мила, полагая, что сестра ответит, что нет. Но сестренка вдруг произнесла:
-Ага, а ты тоже? Она меня и Семку по голове погладила, и вышла. В платье одном. Ты ее видела?
Мила покачала головой. Ответов на вопросы не было, Милу почему-то начало клонить в сон, и она легла спать. Утром она почувствовала себя значительно лучше, явно шла на поправку. А через пару дней вернулась мать из командировки.
Дочь рассказала ей о случившемся. Мать очень сильно была удивлена. Она была за сотню километров от дома, и не могла конечно знать, что старшая дочь заболела, но в ту ночь, когда сначала Мила, а затем и Катя увидела мать, сама женщина проснулась с чувством беспокойства, как говорится — «душа была не на месте». Потом, правда, женщина уснула, и увидела во сне свой дом, детей, увидела во сне, что старшая дочь простужена….
— Наверное, мое сердце почувствовало, что тебе плохо, и душа полетела домой. Произнесла мать, погладив дочь по голове.
