Когда учился в средних классах (5-6 класс, 1993-1995 гг.) папа взял меня с собой на рыбалку с друзьями. Хотя, возможно это мать настояла, чтобы количество выпитого отцом алкоголя не было заоблачным.
Там был один дядя. Большой, волосатый и он мне сразу не понравился. Всю дорогу до места рыбалки он меня подначивал, ставил щелбаны и подножки, посмеиваясь при этом какой же я неуклюжий и мелкий. Терпение лопнуло когда он назвал меня соплей не созревшей. Я тут же начал прикидывать план мести.
Вечером, после непосредственно самой рыбалки, мужики начали выпивать и хвастаться своими сомнительными достижениями за костром. Звездой вечера был тот самый дядька, который хвастал больше всех, считал себя суперменом и пару раз на спор ходил нырнуть в речку.
В скором времени друг за другом все пошли спать. Удостоверившись что все спят, я взял папин суперклей, который он всегда носил в походном рюкзаке и пошел в палатку противника. Обильно намазал правую ладонь дядьки суперклеем и приклеил к его волосатой груди. Вернулся к себе в палатку и от приятного, теплого чувства отмщения уснул.
Утром проснулись от пронзительного рева этого дядьки. Почему-то я больше испугался не его, а папиного наказания. Но в этот раз, к моему удивлению, папа и все остальные заступились за меня сказав: «Сам виноват. Тронешь ребенка — мы тебя тут же уроем».
В то утро мой запас матерных слов пополнился новыми и яркими выражениями, вылетающими из уст того дядьки.
Я не видел больше этого дядьку, но папа потом мне рассказал что грудь у него стала похожа на жопу павиана
(c) mohlee
